Поиск по творчеству и критике
Cлово "1846"
Входимость: 5. Размер: 47кб.
Входимость: 2. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 5. Размер: 47кб.
Часть текста: так несоизмеримы, что, сопоставляя их, приходится объяснять, почему собственно понадобилось обсуждать именно эту тему. В самом деле стоит ли заниматься ею, особенно теперь, когда гений Достоевского занял подобающее ему место в культуре всемирной? Этот на первый взгляд весьма основательный вопрос падает, однако, если мы припомним, что сам Достоевский придавал Белинскому значение немалое. Очевидно, что в этом человеке было нечто, занимавшее мысль и воображение художника. Мнения Достоевского о Белинском противоречивы и как будто пристрастны, но то постоянство, с каким Достоевский возвращается в течение всей своей жизни к личности Белинского воистину удивительно. Юношеские письма Достоевского к брату пестрят именем Белинского и впоследствии мы везде и всюду находим у него упоминания о человеке его поразившем. В 1848 году, когда Белинского уже не было в живых, Достоевский читает среди петрашевцев его знаменитое "письмо к Гоголю", последствием чего был его арест, эшафот и каторга. Обстоятельные показания, данные Достоевским следственной комиссии, все наполнены отзывами о Белинском. Стараясь, отклонить от себя обвинение в идейной солидарности с Белинским, он считает, однако, своим долгом не хулить памяти покойного: ,,Это был превосходный человек, как человек",-- пишет Достоевский. В романе "Униженные и оскорбленные" в 1861 году он с трогательным сочувствием вспоминает о Белинском. Об этом сочувствии свидетельствует также его письмо к вдове покойного Белинского в 1863 году. За два года до того в журнале "Время" в статье, Г-бов и вопрос об искусстве" Достоевский говорит о "блестящей" критической деятельности Белинского, и даже в объявлении на этот журнал мы находим лестные для него строки. В...
Входимость: 2. Размер: 21кб.
Часть текста: амфитриона [364] «Зеленой лампы» [365] . Это было тоже «тайное общество», но с целями менее серьезными, чем «Союз благоденствия». Правда, декабрист М. А. Фонвизин [366] в своих записках упоминает, что вожди «Союза благоденствия», озабоченные распространением своих идей, старались вести пропаганду в организованных литературных обществах и кружках, и в том числе в обществе «Зеленая лампа». В доносе Бенкендорфа [367] 1821 года «Зеленая лампа» также упоминается как приятельский кружок, на который «Союз благоденствия» рассчитывал влиять политически. Расчеты эти, однако, не оправдались, и когда велось следствие по делам тайных обществ и восстания 14 декабря, «Зеленая лампа» оставлена была без внимания по своей политической невинности. В этом кружке занимались пьянством с таким усердием, что едва ли мог бы выйти толк, если бы нашлись охотники использовать участников этих собраний для революционных целей, не компрометируя оных. Легенда, сочиненная в недавнее время о революционном значении «Зеленой лампы», так же несостоятельна, как и легенда старая, согласно коей «Зеленая лампа» была тайным сенаклем [368] , где устраивались ужасные оргии, где будто бы разыгрывались кощунственные и бесстыдные мистерии и чуть ли не процветал какой-то сатанинский культ. На самом деле в доме Никиты Всеволожского, эпикурейца и богача, балетомана и эстета, не было вовсе ни политической серьезности, ни темных оргий. На заседаниях «Зеленой лампы» читались поэтами стихи, дурные и хорошие, а также театральные рецензии некоего поручика Баркова [369] , ничем не примечательного, кроме знаменитой своей фамилии;...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: в своем Михайловском, услышав, что на деревне поют девки и парни, шел туда слушать песни. Если водили хоровод, смотрел с удовольствием на пляски и, как уверяли в пятидесятых годах старики, сам принимался плясать вприсядку. Но особенно любил он посещать ярмарку, толкаться среди телег, слушать, как балагурит народ. В пяти верстах от Михайловского на горе стоит Святогорский монастырь. Туда часто ходил Пушкин. Постукивая своею тяжелою палкою, поднимался он по ступеням, сложенным из цельных больших камней. Там, под сводами, в прохладном сумраке Успенской церкви на него благосклонно смотрела чтимая мужиками икона Одигитрии [643] . Пушкин вслушивался в славянские стихиры [644] , переводы творений Козьмы Маюмского [645] и прочих греческих песнопевцев. Знаменитое моление Ефрема Сирина [646] он много позже переложил даже в стихи [647] . Потом, выйдя к воротам, садился наземь среди странников и слепцов и слушал, как они поют Лазаря [648] или стих об Алексии [649] , «человеке божием». Он подтягивал им, размахивая в такт рукою. Однажды капитан-исправник, увидев такую сцену, хотел было арестовать незнакомца, но дело как-то уладилось. И песни слепцов, и церковные стихиры, и сказки Арины Родионовны, и записанные им былины о Стеньке Разине — все это нужно было поэту для творимого им языка, свободного от «литературного жеманства». Два года, проведенные Пушкиным в деревне, имели немалое значение для его трудов. Не только обогатился его поэтический язык, не только приобрел новую силу, выразительность, точность и меткость, но и все творчество в соответствии с возмужавшим языком выросло и окрепло. Реализм «Евгения Онегина» был явлением еще неслыханным в русской...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: о трехмесячном издании [1133] . В середине апреля 1836 года вышел первый том «Современника» [1134] . Пушкин щедро был представлен в этом номере. Здесь были напечатаны: «Пир Петра Первого», «Путешествие в Арзрум», «Скупой рыцарь», стихи «Стамбул гяуры нынче славят» и «Покров, упитанный язвительною кровью» (из А. Шенье). Кроме того, Пушкин дал в этот же номер статью о Георгии Конисском и три заметки без подписи [1135] . Лучшие литературные силы были привлечены к журналу. Писатели и поэты считали за честь участие в «Современнике». Это был прекрасный журнал, явление, еще не бывалое в истории русской журналистики, не сравнимое даже ни с одним из периодических изданий эпохи. Но Пушкин был плохой издатель. Дело распространения журнала и вся коммерческая часть были плохо поставлены. Но Пушкин ревностно собирал сотрудников и деятельно руководил изданием в надежде на будущее. Пушкин поместил в «Современнике» повесть «Капитанская дочка», «Родословную моего героя» и ряд статей и заметок. Но еще не было читателей, готовых поддержать такой серьезный и строгий журнал, как «Современник», а та часть...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: хитрее; Нескоро мог решиться жаркий бой — Где вы, лета забавы молодой! Кто это Бролио [174] ? Кто Комовский? Сильвестр Францевич Бролио или Броглио, шевалье де Касальборгоне, ровесник Пушкина, — потомок знатных, но уже обнищавших сардинских графов. Его отец попал в Россию во время Большой революции, как эмигрант. Последний по успехам в науках и первый по шалостям, Сильвестр Бролио внушал, кажется, Пушкину некоторую симпатию. По окончании лицея Бролио уехал за границу и был участником пьемонтской революции [175] , очевидно, не разделяя убеждений своего отца-легитимиста [176] . Сергей Дмитриевич Комовский [177] не был так простодушен, как Бролио. У него было прозвище Лиса за хитрость и Смола за странную привычку приставать неотвязно к товарищам или к воспитателям по самым разнообразным поводам. Он сам сознавал в себе эту странность. Он также брал на себя роль моралиста и не стыдился жаловаться гувернерам на поведение товарищей. Ему, однако, все это почему-то прощали. На Розовом поле Пушкин играл в мяч, в лапту и занимался борьбой, причем очень страдал, если его побеждали в состязании. Он был самолюбив и запальчив. Вот почему, укладываясь спать, приходилось ему стучать в стенку тринадцатой комнаты и совещаться с Пущиным о своих столкновениях и обидах, настоящих и мнимых. Приятель его утешал. Пушкина...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: на самонадеянный национализм поэта, а он писал ему в это время по поводу его патриотических пьес: «Вот, наконец, вы — национальный поэт; вы угадали, наконец, свое призванье…», «Стихотворение к врагам России в особенности изумительно…» («La piece aux ennemis de la Russie est surtout admirable…»). Но этого мало. Чаадаев не скупится на похвалы: в пьесе «Клеветникам России», оказывается, «больше мыслей, чем их было высказано и осуществлено за последние сто лет в этой стране…». Сам Пушкин не претендовал на такую преувеличенную оценку своего стихотворного памфлета. Возможно, конечно, истолковать мнение Чаадаева о пьесе «Клеветникам России» проснувшимся в нем инстинктом дворянина-гвардейца, участника Отечественной войны, но такое истолкование кажется слишком упрощенным и обидным для мыслителя. Любопытно, что Чаадаев так неожиданно преувеличил значение поэтической декламации на злобу дня и так поздно догадался, что Пушкин «поэт национальный», хотя ему были уже известны и «Евгений Онегин», и «Борис Годунов», и сокровища пушкинской лирики, то есть все его творчество, которое действительно давало право поэту на первое место в русской национальной культуре. Невольно приходит в голову, не хотел ли Чаадаев своею лестью подкупить поэта в надежде найти в нем союзника для пропаганды своей идеи. У него она была одна. Он сам писал Пушкину: «Je n'ai qu'une pensee, vous le savez…» «Вы знаете, у меня только одна мысль…»). Но эта «одна мысль» была не так проста. Ее обоснование и...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: ямбах. Он получил прозвище Сверчок. Его присутствие только на одно мгновенье оживило это пережившее себя общество. На «протесте» не построишь прочного здания. Пока «Арзамас» протестовал против анекдотических крайностей поэтики Шишкова, против реставрации славянского языка, против казенного и хвастливого национализма, казалось, что в деятельности «Арзамаса» есть свой смысл, что он защищает свою идею. Но когда «Беседа» зачахла, с нею вместе стал угасать и «Арзамас». Не было повода для протеста, а своей самостоятельной идеи, новой и сильной, в «Арзамасе» не оказалось вовсе. Если в «Арзамасе» не было серьезной и оригинальной эстетической идеи, то еще менее можно в нем усматривать какой-нибудь социальный противовес реакционной «Беседе». Вряд ли в чопорной «Беседе» надо видеть оплот «вельможной» феодально-аристократической группы, а в «Арзамасе» искать либерально-шляхетскую мелкопоместную оппозицию. Вся эта борьба шла в другом плане, на других путях. Катенин, Грибоедов [329] , Кюхельбекер вовсе не были «вельможами», однако...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: как-видно, Сергей Львович был связан театральными интересами. У князя на Хомутовке был собственный театр, и Сергей Львович был незаменим в таких делах. В 1803 году Пушкины наняли квартиру опять в приходе Харитония, но уже в доме графа Санти. Бабушка Мария Алексеевна Ганнибал поддерживала кое-как домашний быт беспечных господ Пушкиных. Если бы не эта Мария Алексеевна, да еще няня Арина Родионовна [74] , маленький Пушкин не научился бы говорить по-русски. Родители говорили с детьми по-французски, а французы гувернеры и гувернантки русским языком, конечно, не интересовались. Изящный Сергей Львович и прелестная Надежда Осиповна с удивлением смотрели на маленького Пушкина. В кого он такой? Это был нескладный, толстый, задумчивый, неповоротливый ребенок. Рассеянность его была удивительна. Однажды на прогулке он отстал от родителей и в ленивой задумчивости уселся посреди дороги. В окна глядели на мальчика и смеялись. «Ну, нечего зубы скалить!» — сказал он, вставая. Он был небрежен и терял то и дело носовые платки. Надежда Осиповна прикалывала их к курточке и заставляла провинившегося выходить к гостям с таким постыдным украшением. Родители не любили маленького Пушкина. Он убегал к бабушке Марье Алексеевне и усаживался в корзину, где у нее хранилась шерсть для рукоделия. Старуха учила его грамоте. Она владела прекрасно русской речью, и слог ее писем был замечателен. Ее сказки открыли Пушкину мир богатырей, колдунов, смешных и глупых царей, великодушных простецов… В лицее, когда ему было уже шестнадцать лет, он вспоминал...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: Д. Л. Нарышкина [1192] , единогласно выбрали Александра Пушкина коадъютором великого магистра Ордена Рогоносцев и историографом Ордена. Непременный секретарь граф И. Борх [1193] ». Каков смысл этого пасквиля? Для Пушкина он был ясен. При чем тут Нарышкин? Вот именно в нем-то и было все дело. Дмитрий Львович Нарышкин был знаменитым супругом знаменитой красавицы Марии Антоновны [1194] , любовницы императора Александра. Он был великолепным рогоносцем и величаво нес этот титул всю свою жизнь. Пасквиль объявил Пушкина «коадъютором» Нарышкина, то есть его заместителем, иными словами: М. А. Нарышкина была наложницей царя Александра, а теперь занимает ее место в алькове царя Николая не кто иной, как Наталья Николаевна, супруга поэта. Это был страшный и меткий удар в сердце Пушкина. Это было то, чего он больше всего боялся — молвы о любовной связи императора с его женой. Если припоминать предупреждения, которые Пушкин настойчиво повторяет в своих письмах Наталье Николаевне об осторожности в отношениях с царем, и откровенный рассказ П. В. Нащокину о царских прогулках под окнами красавицы, станет совершенно ясно, что пасквиль метил удачно и вполне достигал своей цели. Шутовская подпись графа Иосифа Борха была выдумана не случайно. Иосиф Борх действительно существовал. Он был камер-юнкером. И жена его, урожденная Голынская [1195] , известна была как распутница, а он как рогоносец. Авторы «диплома» предлагали Пушкину стать историографом ордена, намекая ядовито на полученное им от царя разрешение заниматься в государственных архивах. Враги достигли своей цели. Пушкин был в ужасе от, очевидно, уже распространившихся слухов об интимной связи Натальи Николаевны с царем, Пушкин знал, что связи не было, но он также знал, что клевета бывает иногда равносильна действительному факту. И, кроме того, нет дыма без огня. Ухаживания царя и кокетство с ним Натальи Николаевны...
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Часть текста: — в Малом театре, [590] где успел пересмотреть весь тогдашний репертуар и всех мастеров нашей первоклассной драматической сцены. Многих актеров я видел и в частной жизни у моего дядюшки. [591] В эти годы у него на журфиксах охотно бывали актеры. Некоторые хаживали и к нам играть в винт с моим отцом. Я смотрел на актеров, как на счастливых волшебников. Театр казался мне чудесным местом, и я сам мечтал об актерском ремесле, разучивал монологи Макбета и Гамлета, [592] летом на подмосковных дачах устраивал спектакли. Этим предосудительным делом занимался я с четырнадцати лет. Но с годами, продолжая восхищаться Ермоловой, [593] Федотовой, [594] Ленским, [595] Горевым, [596] Макшеевым, [597] я уже чувствовал, что в Малом театре не все благополучно. Несмотря на зеленую свою молодость, я понимал, как низко стоит репертуар казенного театра. Шекспира и Шиллера ставили нечасто, зато пьесы моего дядюшки, Шпажинского [598] и прочих не очень высоких драматургов не сходили со сцены. Больно было смотреть на великолепных артистов, которые тратили свои силы на то, чтобы извлекать из ничтожества всякие сомнительные творения репертуарных поставщиков. Зато актер царил на сцене, был ее хозяином. Режиссер был незаметен. О нем никто и не вспоминал. Декорация почитались чем-то совершенно неважным и неинтересным, по крайней мере, в драме. Зато зрители ценили актерскую игру во всей ее, так сказать, чистоте. Авторский замысел не был загроможден никакими режиссерскими измышлениями. Сущность театра не была утрачена. На первом плане был человек, личность во всей сложности и многообразии его духовной жизни. Но по мере того как старились и умирали актеры, воспитавшиеся на лучших традициях московской сцены, все очевиднее становилось падение Малого театра. Пресловутый «реализм щепкинского дома» [599] превращался в самый грубый бытовой натурализм. В театре началось какое-то ожирение сердца. На сцене ...